Имя
настоящее имя Мишель;
кличка Ая;
прозвище Санта.
Пол
женский.
Возраст
2,5 года.
Порода
смесь Джек-Рассел-терьера и двортерьера.
Внешность
Рост 57 см. вес 18 кг. Нереальная худоба от рождения. Сколько бы много Мишель не ела - все равно останется таким тонким силуэтом. Однако на здоровье это не как не ображается. Организм у четвероногой довольно крепкий.
Шерсть гладкая, серебристо-серая. На лапах, животе и шеи есть белые пометины. Хвост "белкой", пушистый и белый. Очень приятный.
Лапы длинные, с маленькой и аккуратной "ступней". Длинные, острые когти.
Мордашка тонкая, со слегка вздернутым к верху, черным носиком. Глаза с пушистыми и длинными ресницами, роговицы серо-голубого цвета.
Над тонкими губами есть маленькая родинка.
Уши длинные, стоячие. К концам приобретая темно-серый, черный оттенок. Волосы у Мишель густые, в прическе аля "организованный беспорядок" средней длинны. Цвет волос натуральный блондинистый, на кончиках темняя, превращаясь в черный.
Часто гуляет с сигаретой, не для "понта", а потому что душа "требует".
На шее висит нежно-голубой галстук из нежной ткани.
Характер
[align=right]««" — А там живет мартовский заяц. Все равно к кому ты пойдешь, оба не в своем уме.
- Безумцы, — сказала Алиса.
- Ничего не поделаешь, — возразил кот. — Видишь ли, все мы здесь не в своем уме, включая самых умных»
Знаете такой тип людей: двуличные? Они добрые, и злые, они остры на язык, и никогда не скажут вам дерзость, они обожают давать пощечины, и никогда не поднимут на вас руку. Мишель - одна из них. "Жизнь покидала" четвероногую, ситуации менялись, нужно было подстраиваться под них. Теперь Мишель живет на улице, шляется по портам и нейтрально реагирует на прозвище "шлюшка" в свой адрес.
Многие взгляды поменялись. Мат? Это уже треть жизни. Наркотик? Свобода. Спать с нищими на грязных куртках, на шумных станциях метро уже стало обычным делом. Красть, бежать, прятаться, бояться - ничего необычного в этом нет.
Два года всё было по другому. Скромная аристократка Мишель. Добрая, нежная, милая. Она по настоящему была такой. Сейчас же - это только одна из масок.
Частые перепады настроения, однако, не нарушают гармонию жизни. Мишель всегда останется приятным собеседником и соучастником. Иметь дело с ней всегда выгодно - она выложиться на сто процентов, и не потребует большой платы.
К друзьям и врагам отношения разные. Друзья для Мишель - это вся жизнь. Друзья значат для Мишель многое. Она всегда готова помочь им, редко держит на них обиды.
Подружиться с Мишель дельце плевое. Девочка до отвращения наивная. Скажите ей что вы Бог, и она будет ухаживать за вами, как за дорогим хрусталём.
Враги действуют на Мишель отрезвляюще. Отрезвляют, как антиполицай. С ними Мишель становится холодной, непоколеблимой и решительной на резкие поступки.
При виде врага, в Мишель ненависти столько, сколько не найдется в евреях по отношению к мистеру Гитлеру. Нечленораздельные звуки типа "рр.." - замена всем другим словам. А в животе неприятные мурашки.
По поводу юмора - да, у Мишель он есть. Тонкий, английский юмор, который ловят не все, а некоторым и вообще не нравится.
Хотя в дружной компании близких друзей Мишель всегда готова "отжечь" "простонародными" шутками-прибаутками.
Религиозные и жизненные взгляды - верит в Санта-Клауса. А так же в злую ведьму, которая отбирает у детей леденцы. Жизнь для Мишель игра. Знаете такую? Слабо-не слабо? Это жёсткая игра. Она не освобождает тебя. Это как марихуана. От этой игры тяжело избавиться, ты навсегда останешься в её золотой клетке.
Любимое время года Мишель - зима. Любимое время - ранее утро и глубокая ночь. Любимое место - район метро Кадет.
[/align]
Биография
«Последние песни осыпались летом.
Прощальным костром догорает эпоха,
И мы наблюдаем за тенью и светом
В последнюю осень…»
Осень. Золотые листья медленно опускаюся на холодную землю, в последнем вальсе. Угрюмое небо, с нависшими над городом, серыми тучами, готово было разревется в любой момент. Холодный ветер свободно гуляет по Парижу. Настало его время.
На мосте Pont D'iena стояла немолодая пара. Он обнимал ее за талию, а она с умиротворяющей улыбкой смотрела вдаль. Внизу спокойно протекала невозмутимая Сена.
Вокруг пары бегала маленькая девочка, с двумя русыми хвостиками. У нее было потрепанное временем, но выглядевшее вполне прилично, красное пальтишко. На лице сверкала детская, радостная улыбка.
Вот мужчина пропихивает руку внутрь своей мешковатой куртки, лукавым взглядом глядя на маленькую дочь.
- Шарлотта... - позвал отец. Девочка замерла на месте, непонимающе глядя на отца. Стоявшая рядом женщина улыбнулась.
- С днем рождения, милая. - отраптовали вместе родители, и отец вытащил из куртки белоснежного, как ранний снег, щенка, с растрепанной шерстью. Он испуганно вертел головой, и с плескающимся страхом в глубоких, голубо-серых глазах осматривался по сторонам, после нескольки часов прибывания в теплой и уютной куртке.
Девочка радостно запрыгала, хлопала в ладоши. Она аккуратно взяла щенка, боясь сломать его хрупкое тело, и нежно прижала к груди.
- Как ее назовешь?
- Мишель.
Прошло два года с того дня, когда Мишель впервые познакомилась со своей первой хозяйкой. Мишель очень привязалась к своей маленькой хозяйке, и очень трудно переносила долгие расставания.
А расставания были. Каждое лето. Шарлотта вместе с родителями уезжала за город, проводя каникулы у бабушки. Как девочка не настаивала, Мишель взять с собой не разрешали.
На три месяца Мишель оставляли у соседской консье́ржки, которая согласилась подержать у себя четвероногую только за большие деньги. С первых дней у обоих появилась взаимная антипатия. Хотя Мишель больших хлопот не доставляла - кормить можно было раз в день, выгуливать два. Но соседка, с отъездом хозяев собаки, сразу перестала обращать на Мишель внимание, а если нужно было ее окликнуть, чтобы слезла с дивана, или отошла от маленького сынишки, соседка прозвала её Аей. Мишель быстро привыкла к новому имени, и без проблем повиновалась приказам строгой женщины. Хотя с каждым днем светлое, детски чистое сердечко Мишель становилось темнее, виной всему - консьержка. Может специально, может нет, женщина воспитывала в собаке злость и остальные негативные эмоции. Взгляды на мир у Мишель изменились. Уже не было того «приветливого, розового мира». Душащий нервный город, здания, здания, здания. Люди, люди, люди.
Однако одного взгляда Шарлотты - Мишель забывала все. Её душа трепыхалась в окружении тепла и заботы. Четвероногая снова носилась за большим голубо-желтым мячом. Все из за большой и честной любви.
А потом опять консьержка. Опять нервные гудки автомобилей в ушах. Опять Шарлотта. Опять мяч.
Зима, весна, лето, осень. Так не могло больше продолжаться. Слишком проста и скучна была жизнь. Скоро должно было что-то случится. Этой осенью.
Шарлотта снова вернулась от бабушки. Загорелая, живая, и высокая. Она подхватила Мишель на руки, и закружила в танце, сопровожая его своим "мелодичным" мычанием. Потом нацепила на Мишель ошейник, и отпустила на улицу.
Париж в золото-красных цветах. Нет ничего красивее этого зрелища. Черная Эйфелева башня, на фоне опадающих листьев, туристические корабли по холодной Сене, в кафэ сидят французы и француженки, за чашкой горячего каппучино.
Мишель неторопливо брела по улицам города. Она встречала осень в Париже не в первый раз, но все равно внутри у нее что-то дрожало от восхищения. Это её город! Родной! Любимый!
Вдруг в глазах резко помутнело. Всё расплылось, Мишель пыталась поймать фокус, но безуспешно. Ватные ноги отказывались идти, дышать было тяжело. Маленькое тело упало на асфальт, вдохи шли длинными очередями. Из задней правой ноги торчал шприц. Дело собаколовов.
Моргнула раз. Моргнула два. Промелькнувшее непонимание и мысли типа "что за..". Просунув нос сквозь толстые прутья клетки, Мишель осознала где находится. Но как? Почему? Разум охватывала паника. Дрожащая лапа медленно двигалась в сторону шеи. 'Ошейник здесь. Ошейник здесь' - твердила про себя Мишель. Ап! Лапа уткнулась в гладкую шею. Ошейника не было!
'Ничего. Скоро Шарлотта приедет. Она обязательно приедет' - успокаивала себя Мишель, невольно поддаваясь общему нервозу. За маленьким окном послышался гром, а за ним сильный ливень. Надежда рухнула в один миг.
Час. Два. Счет перешел на дни. Недели. Неужели Шарлотта забыла Мишель? Невозможно. Просто невозможно.
25 октября послышался скрип двери. Вошел охранник. Все собаки завыли в голос, боясь что на этот раз на живодерню отправятся именно они. Охранник слегка посторонился, придерживая дверь, в комнату зашла женщина.
Она беспокойным взглядом обвела переполненые клетки, пока не наткнулась на жалкую фигуру Мишель.
- Ая! Аечка! Детка моя!
Мишель непонимающе посмотрела на женщину, вспоминая кто она. Вдруг её зрачки расширились, она кинулась к решетке, тявкая жалобными нотками и скребя прутья коготками. Кто бы мог подумать что консьержка будет тут? И что Мишель обрадуется ей?
- Это ваше сокровище? - хмыкнул охранник, погляживая длинные усы. - Не выпускали бы вы ее, дамочка, на улицу без ошейника. Повязали бант! Эка! Не маленькие поди!
Охранник открыл клетку, консьержка подхватила Мишель на руки, прижала к себе. Четвероногая устало положила голову на плечо женщины. Сердце расслабилось и вдруг снова заболело. Где Шарлотта? Где её маленькая любимая хозяйка?
Консьержка жила на этаж ниже квартиры Шарлотты. Поднявшись по крутым ступенькам наверх, Мишель поскребла в дверь, а для надежности еще залаяла. Сразу ей ответил лай другой собаки. Щелкнул замок, дверь открыл отец Шарлотты.
- Мишель? - чистое непонимание слышалось в голосе. Мишель здесь не ждали. Её глаза смотрели снизу вверх на бывшего хозяина, а душа переполнялась болью. За ногой мужчины маячила лохматая фигура пекинеса, с выпученными, черными бусинами-глазами. Мишель променяли на эту лохматую мочалку.
- Папа, кто это?
- Ээ... Нет, никто, детка. Ошиблись квартирой. - мужчина закрыл перед носом Мишель дверь. Сердце разбилось на миллиарды кусочков. Мишель сидела у закрытой двери такого родного, и такого чужого дома, не имея больше прав зайти туда, уткнуться холодным носом в теплые, тонкие ладони девочки, не почувствовать на своей шерсти мягких, от многочисленных кремов, рук матери, не поваляться на ковре, играя с отцом. Все сломалось с один момент. Один момент перевернул всю жизнь.
Мишель спустилась с лестницы. Она замерла на секунду у двери консьержки, и уверенно двинулась ниже. В круглый глазок, женщина увидела серый силуэт, выходящий из главной двери. Она не остановила её. Если любишь - отпусти.
Осень. Обычный день. В старой и промокшей коробке от телевизора, свернувшись в жалкий клубок, спала Хэллоуин. Истертые подушечки лап, тонкая, даже слишком, фигура, тонкая ниточка, с кулоном в виде круга.
Черная Эйфелева башня, на фоне опадающих листьев, туристические корабли по холодной Сене, в кафэ сидят французы и француженки, за чашкой горячего каппучино. Здания, здания, здания. Люди, люди, люди.
Тот же Париж, те же улицы, те же люди. Другая Мишель.